Игорь Мратов
Старой Русь называют,
Старой будь, Слобода.
В поле ветер взывает,
Льнёт к земле лебеда.
Разгулялась свобода
По родимой Руси,
А в такую погоду
Нешто хлеба просить?
Не поймешь, не узнаешь,
Есть или нет на ком крест.
Вечер… Пыль поднимая,
Скачет шалый разъезд.
И в седле развалившись,
Стиснув крепко наган,
Из матёрых, из бывших, –
Едет сам атаман.
Ай, ты время лихое!
Кто кого нынче съест?
В это место глухое
Часто ездит разъезд.
Сапоги-то из хрома,
Бархат плечи укрыл.
Были чьи-то хоромы,
Стали – сотни могил.
Красных, белых, зелёных –
Всех стрелял атаман.
Не смотрел на погоны,
Набивая карман.
Побрякушки, деньжата
Лились звонкой рекой,
И хмелели ребята
От удачи такой.
Много вёрст отмахали,
Много видели мест,
Но совсем не устали…
Скачет шалый разъезд.
Храп коня, ругань злую
Слышно там или тут.
Слобода в ус не дует! –
Не встречают, не ждут.
Ставни плотно закрыты
И не видно огня.
Одиноко копыта
По проулкам звенят.
Приутихло подворье,
И не видно людей.
Мрак вечерний как горе
Смотрит из-за плетней.
Атаман брови хмурит,
Чуть уздечку не рвёт,
И, страшней грозной бури,
В стременах привстаёт.
Он трезвеющим взглядом
Всё обводит кругом:
И далёко, и рядом –
Словно мёртв каждый дом.
И, хрипя и срываясь,
И сжимая наган,
В стременах поднимаясь
Закричал атаман:
«Что попрятались, гады,
Словно мыши в норах?!
Или мне вы не рады
В своих тёмных углах?
Всех как есть постреляю
И – в огонь полыхать!
Почему не гуляем,
Коль хочу я гулять?!
Посшибаю все ставни,
Перевешаю враз!
Я вас быстро заставлю
Веселиться сейчас!»
И со скверною речью,
Русь и свет весь кляня,
К ближний хате навстречу
Повернул он коня.
Молодцы налетели
И – в ворота стучать.
«Эй, вы что, в самом деле!
Быстро дверь открывать!»
Словно дикие звери,
Пьяный гогот и крик.
Наконец, из-за двери
Появился старик.
Он был сед и морщинист,
Позади встали вряд
Мать-старуха, дочь с сыном,
Трое грязных ребят.
«Что не видно веселья
У тебя на устах?!» –
Был вопрос с злобной тенью,
Промелькнувшей в глазах. –
Почему не танцуем?
Почему не поём?
Почему вдруг заснуло
Всё семейство твоё?
Ты, старик, что ль не видишь –
Пред тобой атаман?!
Что глазами поводишь
На лихой мой наган? –
Штучка энтова злая…
Но – хочу я узнать,
Почему не желают
Нынче люди гулять?
Отвечай мне по чести,
Ты, седая глова.
Голове быть на месте,
Коль на месте – словам».
И замолкнули люди,
Листьев шорох затих –
Стали слушать, что будет
Отвечать тот старик.
А старик седовласый
Прокряхтелся в кулак
И стареющим гласом
Отвечал ему так:
«Загуляла Россия,
Надоело дремать.
Кто был поп – стал расстрига,
Кого драли – стал драть!
Что-то вышло навеки,
И того не вернуть, –
Эту мысль в человеке
Уж не перевернуть.
Каждый сам стал хозяин
Своих мыслей и дел
И другими глазами
Смотрит прежний удел.
Но не лихостью пьяной,
Не гульбою навек,
Не набитым карманом
Будет жив человек.
Совесть есть у народа –
Не убита она.
Не такая свобода
Нам сегодня нужна!
Не вселенскую смуту
Мы по хатенкам ждём –
Быть одету, обуту
Своим честным трудом!
Хлеб растить без боязни,
Что кто-то придёт,
Знать, что отдых и праздник
К нам придут в свой черед.
Под одним ходят небом
Люди встарь и сейчас,
Только кто-то не хлебом
Сыт бывает подчас.
Нашей кровью вы сыты,
С нашей болью – вы в пляс!
Потому и закрыты
Наши двери для вас.
Быть добру или худу –
Мне наверно не знать,
Но с тобою не будут
Нынче люди гулять!»
Так закончил сурово
Седовласый старик,
Но от тяжести слова
Головой не поник.
Свои плечи упрямо
Пред врагом распрямив,
Он стоял, ему прямо
Взгляд в лицо устремив.
Был спокойствием скован
Его старческий стан,
И от взгляда такого
Вздрогнул сам атаман.
Пот он вытер рукою,
Ворот свой расстегнул,
Передёрнул спиною
И на хату взглянул.
И послышался топот
И людей и коней.
И послышался ропот
Непогоды с полей.
И надвинулись тучи,
Ветер пыль закружил
И метёлкой колючей
По проулкам забил.
Капли крупные рьяно
Словно ждали призыв –
Злобный выстрел нагана
Слился с громом грозы.
Лихо молния била,
Лихо бил атаман.
Ливень смыл, что залила
Кровь из множества ран.
Только щёлкала плетью
Беспощадно пальба.
И вторая, и третья
Запылала изба.
Так зверели вояки –
Уж кричи не кричи…
Слобода словно факел
полыхала в ночи.
И ревел обречённо
Кто-то жутко, до слёз,
Но последние стоны
Ветер в поле унёс.
А широкие степи
Всё умеют скрывать,
И наутро – лишь пепел
Там остался лежать.
Жизнь права — виновата,
И не сыщешь следа
Где стояла когда-то
И жила Слобода…